“О Музыке” из книги “Деньги.Пиво.Секс.Бог.” (Джон Краудер)
Песня на дорожку
Теперь когда мы едим, пьем и соскальзываем с темы … позвольте мне преподнести окончательную, пусть и коротенькую кроличью тропу – относящееся к делу дополнение на тему музыки и танцев. Музыка тоже была под прицелом гностической религиозности, из-за эмоциональной чувствительности, которую она пробуждает. До сих пор, целые деноминации, такие как Церковь Христа даже не допускают музыкальные инструменты в церкви! Долгое время музыка и танцы считались чем-то, что разжигает низменные страсти. Бог то является творцом, и художником, и Он классный (или – весёлая личность, анг. fun). Наши еврейские корни очевидно переполнены песнями и танцами – рассмотрите Псалмы, танцы Давида в экстазе с раздеванием себя и изобретение музыкальных инструментов. Левитам платили за то, чтобы они круглосуточно вели инструментальное поклонение. Даже было отмечено, что Иисус пропел псалом во время последней вечери (Матф. 26:30, Марка 14:26). Но в то время, как эллинистический дуализм проник в раннюю церковь, такие лидеры как Климент Александрийский уже предупредили бы народ о том, что музыка «от лукавого», потому что язычники этим занимались. Это было неправильно поклоняться Богу через мирские, земные материальные инструменты. Климент списал целый оркестр музыкальных инструментов, которые можно найти в Псалмах (барабаны, лиры, струнные инструменты, кимвалы, лютни, тамбурины, арфы и т.д.) посредством аллегоризирования и приписывания им символического значения, чтобы представлять собой части тела в поклонении Богу.
В конце шестого века, папа Григорий Великий объединил литургическую форму пения в Григорианскую хоралу. Я конечно люблю монотонные песнопения, но вам бы не наскучило до смерти, если бы это было единственным допустимым способом поклонения Богу? Иногда мне нужно послушать какого-нибудь Феликса Мендельсона или Курта Кобейна. Но песнопение – эту монофонию единственной мелодии без аккомпанемента, тянущуюся монотонно – было единственной допустимой сокровенной песней на протяжении грубо около 400 лет.
В конце концов женщин не допускали к пению в поклонении. Никакой обычный человек не мог поклоняться. Только оплачиваемому духовенству, состоящему из представителей мужского пола было дозволено поклоняться Богу через пение, и чаще всего только на латыни – на языке, который обычные миряне даже не понимали.
Однако, человечество было сотворено, чтобы творить. Нападение на музыку и креативность не могли навсегда быть подавлены. Каждое новое (свежее) пробуждение в истории церкви приносило вместе с собой и новый звук.
Мы знаем, что во времена Реформации был Мартин Лютер, который любил музыку. Он отличался от других реформаторов, таких как Кальвин и Ульрих Цвингли, которые презирали музыкальные инструменты в церкви – расплавляя органы по всей Европе. Лютер играл на музыкальных инструментах, писал песни и в общем любил искусство. Даже вводил в эксплуатацию картины, в то время, как другие реформаторы устраивали мятежи, в которых они разрушали духовному посвященное (сокровенное, сакральное, связанно с таинствами) искусство. В то время, как Реформация казалось была шагом назад в развитии искусства, дело обстояло не совсем так. Лютер писал:
«Музыка это чистый и любезный дар Божий, который часто пробуждал меня и двигал меня к радости проповедования слова. Святой Августин был встревожен в своей совести, когда он заставал себя наслаждающимся музыкой, которую он считал греховной. Он был человеком выдающегося ума, и если бы он жил в наше время, то он согласился бы с нами. У меня нет времени на таких чудаков, которые презирают музыку, потому как это дар Божий. Музыка обращает в бегство дьявола и делает людей счастливыми; таким образом они забывают всякий гнев, нецеломудрие, невежество, и тому подобное. Второй после теологии я даю музыке наивысшее место и высшее почтение. Я бы не променял то малое, что я знаю о музыке на что-нибудь великое. Опыт подтверждает, что второй после Божьего Слова, только музыка заслуживает быть превознесенной как госпожа и начальница чувств человеческого сердца. Мы знаем, что для дьявола музыка является неприятной и мучительной. Моё сердце поднимается и переливается в ответ на музыку, которая так часто освежала и освобождала меня от зловещих недугов.*
Давайте не будем забывать божественных композиторов таких как Бах, Гендель и Гайдн, которые рассматривали креативное выражение музыки как Божий дар. «Дьявол, автор печальных тревог и утомляющих беспокойств, убегает от звука музыки почти также сильно как от Божьего Слова», сказал Лютер. «Музыка это дар и благодать Бога , а не что-то выдуманное человеком. Таким образом она выгоняет дьявола и делает людей счастливыми. Тогда кто-то забывает о гневе, нечистоте и других злых умыслах.»
Первое Великое Пробуждение в 1700х было отмечено свежим звуком, в то время, как Чарлз Уэсли cочинил более 6000 гимнов. В 1882 году, Уильяму Буту, основателю Армии Спасения, приписали фразу: “Должно ли дьяволу иметь все самые лучшие мелодии?” Бут начал переделывать популярные барные мелодии его времени в песни прославления. Ранние памфлеты подмечают, что Армия Спасения «считает всю музыку сакральной если её использовать со святым намерением.» Это было радикальным шагом для церкви.
Звук Пробуждения
Каждое пробуждение имело свой собственный инновационный звук. К сожалению, сегодня религия лишила церковь какой-либо креативности (творчества). Религия это копия. Точно так как Моисей принял «тени» и «образы» (буквально «копии») небесных реальностей вместе с законом, полученном на Синае, так и церковь продолжает возвращаться обратно к горе Синай. Когда-то церковь была центром креативного искусства в обществе. Но за последние несколько десятилетий, христианская музыка просто копируют популярную музыку сегодняшнего дня. Конечно же, это была инновационная идея для Уильяма Бута крестить музыку своего времени. Но, сегодня, индустрия христианской музыки просто одержима имитацией настоящего искусства, вместо того, чтобы быть первопроходцами в этом деле. Все хотят, чтобы их группа прославления звучала как популярный бэнд Coldplay (ради Бога, почему бы нам просто не слушать Coldplay?). Так много из этого вращается вокруг ложного разделения между мирской и духовной (сокровенной) музыкой. В то время, как я иногда ценю христианскую музыку, я больше чувствую отвращение, когда слышу, когда она играет по радио. В момент, когда датчик радио уловил христианский канал — ты чувствуешь как креатив/творчество просто высосали из окна твоей машины. Обычно я узнаю христианскую музыку при прослушивании уже с самых первых её аккордов (ещё до того, как слова песни начинают звучать), потому что я тут же начинаю чувствовать запах религии.
Что если мы избавимся от наших дуализмов (разделений) между мирским/светским и святым/духовным? Нам не нужно постоянно вставлять очередную религиозную фразу в ещё одну строфу. Это намного больше, чем просто иметь хорошую теологию в наших песнях поклонения (что является первостепенным/важнейшим — у нас превалирует язык попрошайничества, а не торжества благодати в наших песнях. Музыканты, просто возьмите и выньте свои головы ненадолго из Псалмов и окуните их в послания Павла).
Я не говорю, что нам нужно просто выкинуть гимны и слушать лишь песни Элтона Джона. Конечно же существует место для песен целенаправленного поклонения. Но, что если мы начнём видеть, что сама музыка – независимо от того, есть ли там стих из Библии в ней или нет — может передавать эхом Славу Бога? Одно из вещей, которые поразили меня как новообращенного верующего было то, как Современная Христианская Музыка (CCM – Christian Contemporary Music) была абсолютно cентиментальной (неискренней) и лишенной таланта. Очевидно, что все очень сильно старались показаться крутыми, но всё же содержанием креативности и инновационным мышлением там и близко не пахло. Я думал, что CCM (совр. христ. музык). это просто шутка и мне было стыдно за неё. Все эти христианские ребята не знают чтоль, что у них самое контркультурное послание на планете земля? Почему они делали придурковатую копию простого cекуляризма? Пожалуй самой большой проблемой в этом для меня было отсутствие подлинности. Христианская музыка не была настоящей, будучи навязанной и надуманной. Как следствие я предпочёл CCM монотонные песнопения (прим. пер. скорее всего – григорианские литургические пения) и старые гимны, потому что по крайней мере это было простеньким и неповторимым. Музыка поклонения очень сильно развилась за последние 20 лет, но ещё есть к чему стремиться.
Несмотря на леквидаторов-радости и натуживаний-по-сильнее, у церкви на самом деле есть богатая история креатива. Каждая форма современной музыки имеет свои происхождения в церкви. Каждый жанр рок-н-ролла, джаза, блюза, хип-хопа — оно всё вышло из Пятидесятнического Движения и госпел музыки чёрных. Любой музыковед может подтвердить вам это (прим. пер. буквально: рассказать вам это). Кантри и Блюграсс происходят от Шотландской Пресвитерианской музыки в Северной Аппалачи. Нет смысла продолжать имитировать кого-то. Внутри себя мы имеем Бога Творца; и нам следует ожидать, что мы будем первопроходцами в новых жанрах музыки, в искусстве, науке, математике и в кулинарном искусстве (а не будем просто «христианской субкультурной версией» чего-то). Нам нужно меньше христианских артистов и больше артистов, которые являются христианами.
Возможно это произойдет как никогда раньше, в то время как мы удалим ложные линии разделения между светским/мирским и духовным. Да, Бог является Трансцендентным. Нам нужен литургический фокус направленного поклонения, но нам также нужно видеть Его имманетность в естественном порядке вещей — в воплощенном виде. Только тогда наши глаза открыты к сокровенному в каждом дне, и наша духовность может быть выражена музыкально через сотворенный порядок вещей.
Кроме деноминации задом наперед или двоих из Арканзаса, большинство христиан больше не демонизируют музыку. Мы не ассоциируем барабаны с языческой музыкой из джунгли (к сожалению некоторые течения так делают). Не смотря на это всё еще существуют ребята христиане-фундаменталисты, которые не могут слушать что-либо, только если это не Маранафа Музыка. У нас всё еще есть эти ненужные дуализмы в голове — мы не можем просто слушать музыку такой, какая она есть и наслаждаться талантом, которым Бог одарил исполнителя. И я не говорю, что нам стоит заслушивать музыку, где сексуальные извращения, наркоманские торчковые темы или депрессивные наполненные яростью слова. Даже тогда, большинство из такой музыки не несёт в себе оригинальности. Меня это вводит в скукоту. Я могу наслаждаться мирской музыкой без того, чтобы принимать её доктрину за чистую монету (я тоже самое делал годами и в самой церкви).
Да, мы можем наслаждаться музыкой без того, чтобы кормить себя безбожными мировоззрениями. Не всё, что вы поёте должно быть гимном, но нам нужно иметь глаза, чтобы видеть славу Бога даже в нашем наслаждении естественным миром. Мы можем также производить прославляющее Бога, напичканное евангелием искусство, которое не сводится до идола религии или очередного второсортного христианского фильма. Это означает, что мы больше не будем копировать формы и образы; но по-настоящему, подлинно пробудимся к творческому образу Христа.
Отсылки:
*Roland Baiton, Here I Stand (New York: Abingdon Press, 1950), 341.